Но она все помнила, и, несмотря на обстоятельства, чувственная волна прокатилась по ее телу. Волна превратилась в дрожь, когда Розалин осознала всю интимность их объятия, особенно в той части его тела, которая вклинилась между ее ногами.

За время войны Робби несколько раз ударяли по голове военным молотом. Впервые увидев лицо женщины, лежавшей под ним, он испытал то же ошеломляющее, слегка спутанное потрясение. «Прекрасная» казалось слишком обыденным словом для описания совершенства изящных черт ее лица. Большие темно-зеленые глаза, окаймленные длинными пушистыми ресницами, белая, как фарфор, кожа, безупречная и тонкая, высокие, чуть розоватые скулы, тонкий прямой нос, нежно закругленный подбородок и губы, яркие, вишневые и такие нежные, что ему потребовалась вся сила воли, чтобы не поцеловать их.

Длинные волнистые пряди мягкого шелка обрамляли ее лицо, как золотой ореол. Он никогда в жизни не делал поэтических сравнений, но эта женщина могла вдохновить самого прозаического мужчину, заставить его думать об ангелах и богинях, спустившихся с небес.

Когда их взгляды встретились, Робби был потрясен, а вернее, испытал удар молнии. Было что-то в ее взгляде, что заставило его почувствовать, что она знает его. Но ее лицо он не мог бы забыть, даже мельком увидев в толпе женщин, толпившихся вокруг него во время Игр Высокогорья.

Потом она заговорила, и Робби понял, почему не знает ее: она была англичанкой.

Его мысли прояснились достаточно, чтобы осознать и другие вещи: теплое мягкое тело под ним, пышные груди, прижатые к его груди, и самое главное – удачное расположение его члена в сладкой маленькой ложбинке между ее ногами.

О, черт! Теперь, когда он подумал об этом, он уже не мог думать больше ни о чем. Как это было приятно. Как приятно было чувствовать ее под собой. Уже больше недели у него не было женщины. Волна желания, захлестнувшая его, была такой горячей, такой сильной, такой напряженной, что это застало его врасплох. Желание сосредоточилось между ног, увеличив ту часть его тела, которая стала слишком большой, чтобы ее можно было спрятать.

Очевидно, его первоначальная реакция на пленницу не была заблуждением. Дьявол, Фрейзер был прав! Она заставила его пересмотреть свое предубеждение против английских женщин. Он признал свою ошибку глубоко и основательно.

Пленница издала удивленный и одновременно возмущенный возглас, который напомнил ему о нелепости того, что он возбудился, как мальчишка со своей первой девушкой. Робби не хотел напугать малышку. А ее внезапно побледневшее лицо и расширенные глаза сказали ему о том, что она в ужасе. Но он мог бы поклясться, что уловил короткую вспышку желания и с ее стороны, которое отражало его собственное.

Прежде чем Робби смог высвободиться из объятий и заверить пленницу, что ей не грозит никакая опасность – особенно такая опасность с его стороны, – он почувствовал сильный толчок в спину, который затем соскользнул вбок.

– Слезь с моей тети, проклятый варвар!

Черт побери! Мысли Бойда прояснились. Это не был толчок, это был удар кинжала! Робби едва успел перекатиться, прежде чем мальчишка смог ударить еще раз.

– Я убью тебя, если ты ее тронешь!

Робби вскочил на ноги, а Малкольм оттащил мальчишку в сторону.

– Извините, – сказал молодой воин. – Он бросился на вас прежде, чем я смог остановить его.

Робби не собирался наказывать Малкольма за собственную ошибку. Ошибку, которая могла стоить ему жизни. Ему повезло, что на нем был толстый кожаный плащ, а мальчишка не очень умело владел кинжалом.

Господи, самый сильный воин Шотландии мог быть убит простым оруженосцем! Если Ястреб узнает об этом, конца разговорам не будет.

Но Бойд был так увлечен англичанкой, что целая армия могла пронестись галопом позади, а он не заметил бы этого. Увидев Сетона и его людей всего в нескольких футах, Робби понял, что почти так и получилось. Эта англичанка…

Внезапно до него дошло, и он похолодел – тетя!

Черт побери! Всякое желание мгновенно погасло, когда он осознал, что захватил не только наследника Клиффорда, но и его сестру.

Пленница медленно поднялась и стала отряхивать грязь и листья со своих юбок.

– Тетя? – требовательно спросил Бойд, как будто она каким-то образом обманула его.

– Леди Розалин? – Сетон был ошеломлен еще больше, чем тогда, когда увидел ее лицо.

Игнорируя вопрос Налетчика, Розалин посмотрела на Сетона и кивнула.

Конечно, Робби должен был догадаться. Красота сестры Клиффорда была широко известна. Англичане называли ее Прекрасная Розалин, намекая на ее знаменитую прародительницу.

На этот раз Робби был вынужден признать, что английские истории, которые он всегда считал преувеличением, оказались правдой, а возможно, даже преуменьшением. Леди Розалин была одним из самых прекрасных созданий, которые он когда-либо видел. Настоящая Английская Роза. Он сжал челюсти. Она была достаточно похожа на Клиффорда, чтобы он мог догадаться, кто она такая. Сестра человека, намеренного уничтожить их, захватить их земли и поработить их.

Сестра Клиффорда, черт возьми! Бойд почувствовал, как кровь бросилась ему в голову. Его влечение к пленной англичанке ухудшало дело, казалось предательством с его стороны.

Возможно, она была такой же высокомерной и бессердечной, как ее брат. И без сомнения, избалованной, изнеженной, никогда не испытывавшей лишений или вражды в своей жизни.

Красивая или нет, как мог он забыть – пусть даже на мгновение, – что она англичанка? Она могла казаться милой, но в душе наверняка была столь же отвратительна, как и брат. Что ж, красота часто обманчива.

Бойд смотрел на нее холодно, расчетливо, заставляя себя видеть не совершенство ее лица, а сходство со своим врагом и дополнительную выгоду, которую она принесет ему. В результате этого налета они, оказывается, пожали бо?льшие плоды, чем могли рассчитывать.

– Похоже, фортуна улыбнулась нам сегодня дважды, – сказал Робби как ей, так и своим людям, столпившимся вокруг. – Мы не только захватили наследника Клиффорда, но и его любимую сестру.

Любовь Клиффорда к единственной сестре была многим известна. Очевидно, ублюдок питал слабость к своим женщинам. Когда-то Робби тоже любил своих женщин. Но в отличие от сестры Клиффорда они не избежали ужасов войны. Знакомый гнев охватил его:

– Я полагаю, мы удвоим ставку для заключения перемирия. Как вы считаете, парни?

В ответ он получил возбужденные одобрительные возгласы всех своих людей, кроме Сетона. Дракон сумел оправиться от транса и попытался возразить:

– Я думал…

– Ситуация изменилась, – сказал Налетчик, прерывая Сетона предупреждающим взглядом.

Если Дракон будет настаивать на своих возражениях – хотя это ничего не изменит, – он не даст ему сделать это сейчас. Бойд не станет отказываться от такого подарка судьбы, как сестра Клиффорда, без размышления. Очень серьезного размышления.

– Что вы с нами сделаете? – спросила Розалин.

Ее голос дрожал, хотя Робби не мог не заметить, как она встала перед мальчишкой, словно желая защитить его.

Что-то в ее голосе обеспокоило Бойда. Это было не просто недовольство тем, что он запугал женщину, пусть она и сестра Клиффорда. Это было что-то другое. Что-то, чего он не мог понять, словно голос свыше шептал ему предупреждение, но он не мог разобрать слов. Робби отбросил в сторону это странное чувство и ответил на ее вопрос:

– Вас и мальчишку отвезут в надежное место, где вы будете ждать, пока не вернется посыльный, отправленный к вашему брату. – Он пожал плечами. – Что случится потом, зависит от него.

Глаза Розалин расширились, но несмотря на очевидный страх, она гневно воскликнула:

– Вы не можете этого сделать!

Позже Робби будет восхищаться ее смелостью, но сейчас единственное, на что он обратил внимание, это то, как она слегка выпрямила спину и возмущенно вздернула подбородок: это напомнило ему ее высокомерного брата. Он угрожающе наклонился, пытаясь донести до нее сложность их положения, и сделал это не потому, что от нее исходил такой дьявольски сладкий запах, хотя это моментально задело его чувства, обволакивая его нежным цветочным ароматом. Розы, разумеется. Огромный, пьянящий букет роз. Ему удалось не вдыхать этот запах – с трудом.