– Признаю поражение.

Сетон выпустил его. Робби почувствовал, как воздух начал поступать в легкие. Он повернулся на бок, потирая плечо и руку, пока острая боль не стала терпимее.

Он слышал, как Сетон с трудом поднимается на ноги, но не стал чувствовать себя лучше от того, что напарник был в таком же потрепанном состоянии, что и он сам.

Ярость, которая довела Робби до бешенства, все еще опасно бушевала у него в груди. Он проиграл. Сетону. Он не мог, черт возьми, поверить в это.

По праву Сетон мог злорадствовать, но то, что Робби увидел его глазах, когда тот поднялся на ноги, было холодное презрение.

– С меня хватит придумывать отговорки на твой счет. Я больше не стану этого делать. Найди себе другого напарника.

Семь лет Робби страстно желал услышать эти слова. Их напарничество в Хайлендской гвардии было неудачным с самого начала. Тем не менее он был удивлен тем, как сильно эти слова его задели.

– Я совершил ошибку. Ты это хочешь от меня услышать? Черт возьми, я готов даже жениться на ней, если это успокоит твою рыцарскую чувствительность. Господи, это будет достаточной местью Клиффорду.

Возглас горького удивления чуть не вырвался у Розалин при виде двух окровавленных мужчин, замер у нее на губах, а потом и в сердце.

Она застыла, когда слова Робби окутали ее ледяным покрывалом боли и недоверия. Она не знала, что хуже: услышать слова о женитьбе, которые она так страстно желала услышать, произнесенные в такой грубой форме, или услышать о том, что этот брак будет частью мести ее брату.

Робби не имел этого в виду, сказала она себе. Он не мог иметь в виду это.

– И как ты планируешь сделать это? – спросил Сетон. – Она – заложница, не забывай. Клиффорд никогда не отдаст ее тебе, а если ты попытаешься оставить ее при себе, он явится сюда со всеми силами, которые у него имеются, что он в любом случае может предпринять, если узнает, что ты сделал. Неужели ты думаешь, что он не расторгнет перемирия, если узнает, что ты изнасиловал его сестру? Ты знаешь, насколько важным является это задание Брюса. Предполагалось, что ты будешь держать границу под контролем, а вместо этого ты собираешься развязать настоящую войну. Сейчас, когда король старается закрепиться в Тэйсайде, ему придется приехать расхлебывать эту чертову кашу, которую ты заварил.

– Он не насиловал меня, – шепотом сказала Розалин, но Сетон и Бойд повернулись к ней, словно она объявила о своем присутствии гулом погребального звона. – И, как я уже говорила Робби, у меня нет намерений рассказывать обо всем моему брату. Вашему перемирию ничто не угрожает.

Она вздернула подбородок, стараясь унять дрожь, которая грозила охватить ее руки и ноги, и спустилась по лестнице так величественно, как… принцесса. Мужчины наблюдали за ее приближением с разной степенью неловкости: сэр Алекс – в замешательстве, Робби – с таким выражением лица, которого она никогда не ожидала увидеть: со стыдом и страхом. Он должен был испытывать оба эти чувства после того, что он только что сказал.

– Я решила спуститься вниз к ужину. – Розалин посмотрела на Робби, и, несмотря на обиду, ее сердце сжалось при виде его лица. – Когда я не увидела тебя в холле, я передумала и стала подниматься по лестнице, но услышала чей-то крик.

Она осмотрела их обоих, не пропуская ни единого синяка, ни единого кровоподтека. Они выглядели ужасно. Обратив внимание на неестественное положение пальцев Робби на левой руке, Розалин едва сдержалась, чтобы не подойти к нему.

– Мне нет нужды спрашивать, из-за чего была драка. Я все слышала.

Сэр Алекс первым пришел в себя и выступил вперед.

– Мне жаль, что вам пришлось видеть это, миледи. Примите наши извинения. Прежде всего, вам вообще не следовало находиться здесь. Если вы хотите вернуться в Англию сейчас, я отвезу вас.

У Розалин перехватило дыхание от изумления. Она посмотрела на Робби, ожидая, что он станет возражать, но его губы оставались плотно сжатыми. Казалось, он избегает ее взгляда. Что все это значит? Что здесь произошло? Почему он не хочет попытаться подбодрить ее? Почему он выглядит таким виноватым?

Он был неравнодушен к ней – он любил ее, – и это не имело никакого отношения к мести ее брату. Он не имел это в виду. Два часа назад он поддразнивал ее, и они занимались любовью на освещенной солнцем поляне.

Она повернулась к Сетону и покачала головой:

– Спасибо, сэр Алекс, но в этом нет необходимости. Я не хочу возвращаться в Англию. – Уголком глаза она увидела, как Робби расслабился. Облегчение на его лице сказало ей, что она была права: он любит ее. Вопрос был только в том, насколько сильно. Вопрос, на который нельзя было получить ответ, пока сэр Алекс стоял рядом с ними. – Вы не оставите нас на несколько минут? Пожалуйста, – попросила она. – Нам с Робби необходимо обсудить кое-что.

Сэр Алекс хотел было возразить, но после взгляда на Робби отправился к реке, очевидно, чтобы привести себя в порядок.

Как только Сетон ушел, Розалин подошла к Робби и приложила руку к его избитому лицу.

Он отстранился, скорее, отпрянул:

– Со мной все в порядке, Розалин. Я не ребенок – мне не нужны утешения.

Она вздрогнула. Разве его слов не было достаточно? Теперь он резко отказался от ее участия.

Бойд выругался и прошелся неповрежденными пальцами по своим волосам.

– Проклятие. Извини. Это не твоя вина. Твоей вины здесь нет. Есть моя. Я не имею понятия, что ты видела и слышала. Я проиграл битву и сказал то, чего совсем не имел в виду.

Он не имел в виду, что женится на ней, или причину, по которой может жениться на ней? Неожиданно Розалин приоткрыла рот, осознав, что он еще сказал.

– Ты проиграл?

Когда его лицо помрачнело, она пожалела о том, что спросила. Сказать, что это был удар по его гордости, значило ничего не сказать. Его гордость была так же избита и изранена, как и его тело.

Его плечи напряглись:

– Да. Сетон сказал мне кое-что, что разозлило меня, и я потерял выдержку, а он воспользовался моей ошибкой. Но это не может служить оправданием. Он победил меня. Черт побери, он меня победил!

– Но ты наверняка когда-нибудь уже проигрывал?

– В борьбе такого рода? Очень давно.

Розалин молчала, наблюдая, как разные эмоции сменялись на его лице.

– Что на самом деле беспокоит тебя, то, что тебя побили, или то, что это сделал сэр Алекс?

Он сердито посмотрел на нее, и она поняла, что задела его за живое.

– Почему-то мне кажется, что если бы это был Черный Дуглас, ты бы так не злился.

Робби так стиснул челюсти, что мускулы на щеках начали подрагивать, а она приняла это за согласие.

Розалин шагнула ближе к нему и положила руку ему на плечо, испытывая облегчение от того, что на этот раз он не сбросил ее руку.

– Я слышала, как сэр Алекс сказал, что не будет больше твоим напарником.

С запозданием она вспомнила, что предполагалось, будто она не знает о его участии в гвардии фантомов Брюса, но он, похоже, не обратил на это внимания.

– Это к лучшему.

– Я чувствую себя виноватой. Я знаю, что сэр Алекс пытался защитить мою честь, но я никогда не намеревалась встать между вами.

– Ты и не встала между нами. Все это не имеет к тебе никакого отношения – во всяком случае, почти никакого. Проблемы в моих с Сетоном отношениях накапливались очень давно.

– Но он твой друг. Я знаю, как тяжело…

– Он мне не друг. – Робби посмотрел на Розалин так, словно она сошла с ума. – Он проклятый англ…

Бойд остановился так внезапно, что наступившая тишина показалась громкой, как раскаты грома.

– Англичанин, – тихо закончила она.

Бойд выругался и, взяв ее за подбородок, повернул лицом к себе, чтобы посмотреть в глаза.

– Я не имел этого в виду, Розалин. Просто я очень зол. А когда я зол, я говорю много такого, чего вовсе не имею в виду.

– Например, жениться на мне, чтобы отомстить моему брату?

Он состроил гримасу, которая, если учесть раны на его лице, должна была причинить ему немало боли.